Ольга ХАРЛАМОВА

(г. Москва, Россия)

Номинация «МАЛАЯ ПРОЗА»

«О жизни и любви»

ПЕРВЫЙ СНЕГ

          И был ноябрь. И выпал первый снег, и в институте отменили последние две пары, и я поехала на Динамо к маме и бабушке. Для меня не стал пока родным новый дом, куда я вышла замуж в сентябре. Моим домом оставался тот, где жили мама и бабушка, отчим, и брат. Туда стремилась я мыслями и при каждом удобным случае осуществляла их. Сегодня особый повод – надо поздравить бабушку с праздником – первым снегом. Она как-то сказала, что впервые в году выпавший снег приносит её душе умиротворение. А я, видимо в силу возраста, в такой день пребывала в ожидании счастливых перемен.

          Из метро я вышла не к парку Динамо, а к стадиону, хотела побыстрее добраться на автобусе, но увидела пустую остановку и пошла пешком длинной дорогой вокруг стадиона. Мне хорошо идти в короткой шубке «под цигейку», в замшевых сапожках, в шапочке, которую сама связала крючком модными колечками из шерстяной пряжи цвета давленной малины. В руках – портфельчик, набитый тетрадями. Я иду, скрипит снег, мне двадцать первый год, и я замужем. Слева – снующие взад-вперёд машины, справа – чугунная решетчатая ограда стадиона. И так легко идти, приминая сапожками первозданный снежок!

           Почти рядом, отделяя меня от проезжей части, шагает парень. «Простоватый» – сказала бы бабушка. В брезентовой куртке, без головного убора, с рюкзаком на плече. Ни с того ни с сего обращаясь ко мне, говорит, «проездом в столице из южных широт в северные». Познакомились, просто назвав имена друг другу. Он вызвался меня проводить и взялся нести мой портфель, и я не отказалась, и мы вместе идём вдоль стадиона, болтая что на ум придёт. Сверху сыплются снежинки, задерживаясь на одежде, его рыжеватых волосах и моей кудрявой шапке. Неожиданно сдёргиваю её с головы, резко встряхиваю и белое холодное облако обжигает наши лица, заставляет на миг замереть и зажмуриться, тает. И горячая кожа впитывает капельки небесной влаги. «Вот», говорю, «и умылись первым снегом», и вижу, как полыхают его глаза, верно и мои тоже. И мы смеёмся, и путь – не близок, не далёк...

            Когда мы подошли к дому и, прощаясь, остановились в притихшем убелённом дворе под заснеженными деревьями, кое-где сохранившими листву, он, протягивая мне портфель, замешкался. Робко спросил, не смогу ли я встретиться с ним, чтобы показать Москву? И я не сразу ответила, но потом решительно сказала «нет». Ведь я была замужем. Замужем! Замужем я была.