Николай ЖЕЛЕЗНЯК

(г. Москва, Россия)

Номинация «Драматургия»

Квадратные колеса

Мелодрама в двух действиях

Пять мужских, три женских роли. Всем персонажам около сорока лет.

        Острая драма о сегодняшней жизни, где конфликты между друзьями тянутся из прошлого, времени, когда они пережили крушение страны и системы отношений. Разрушающая душу зависть и стремление к успеху любой ценой испытывают на прочность настоящую дружбу и любовь.

        Михаил и его жена Светлана возвращаются из Москвы в родной город. Встреча с бывшим однокурсником Павлом, теперь состоятельным бизнесменом, перерастает в большой праздник в его особняке. Перебирая фотографии, четверо друзей вспоминают молодость, студенчество и их популярный в прошлом ансамбль “Квадратные колеса”. Оказывается, хозяин дома Павел когда-то был влюблен в Свету, но она выбрала Михаила — тогда перспективного студента.

        Хмельной Павел бравирует перед Светой, задирает и провоцирует гостей. Как бы в шутку в его руках появляется ружье, и никто не знает, заряжено ли оно. Страсти накалены, кулаки сжаты... Но поведение Михаила, избегающего столкновения, выглядит довольно странно. Оказывается, он под следствием, и помочь ему может только Павел.

        Постепенно всплывают подробности личной жизни Павла. Недавно умерла мать, а он про это не сказал даже жене и сыну, до предела осложнились его отношения с женой Ириной. Павел страшно одинок.

        Казалось бы, страсти поутихли, друзья решают начать новую жизнь. Но неожиданно в доме раздаётся выстрел...

................................................................................................................................

ИРИНА (Свете). Пойдем, я тебе дом покажу.

СВЕТА. Пойдем. Как у вас там?

НАКУТНЫЙ. О-о-о… Там… Очки темные надо одевать. Чтоб блеск не ослепил.

КАРГИН. Волшебник Изумрудного города.

Женщины уходят в дом. Гараев отходит в сторону.

(Накутному). Ты ведь прекрасно знаешь, заставили меня тогда жениться на ней. Да, убежал я от нее… От родичей её! От ковриков этих плюшевых! Жлобства копеечного… А ты-то остался…

НАКУТНЫЙ. А чего мне убегать. У меня всё нормально.

КАРГИН. Оно и видно. Душа в душу живете. Хорошо тому живется, у кого одна нога… И яйцо одно не трется и не нужно сапога. Сам-то на папе женился… На деньгах папиных. Нужна тебе была Ирина…

Накутный хватает Каргина за грудки, тот - Накутного. Гараев и Семёнов врываются между ними, не сразу разнимая дерущихся.

СЕМЁНОВ. Так, спокойно!.. Вот и не подерётесь. Всё, разошлись… Остыньте!

ГАРАЕВ. Козёл ты, Паша…

НАКУТНЫЙ. Что такое, ты ещё?!..

ГАРАЕВ. Какого ты при ней о Таньке говорил?!

НАКУТНЫЙ. О чём? Кому?

ГАРАЕВ. А то ты не понимаешь? Светке!.. Тебе, я смотрю, муторно прямо, что у нас с ней всё хорошо. Ударился в воспоминания он. О себе бы рассказывал, о своих девках. Что ты про меня понес?.. Знала она, опоздал! Не вышло у тебя, не вышло. А так хотелось… Ничего у тебя не выйдет!

НАКУТНЫЙ. Что ты городишь, а? Понёс… Выпил лишку? Чего я такого сказал? За собой лучше следи! Любишь всех поучать. Умник! Один ты всегда прав, все остальные дураки…

ГАРАЕВ. В Москву одни жулики стремятся, говоришь?!.. Надо было ехать тогда.

НАКУТНЫЙ. Были б у меня такие родители, как у тебя, сидел бы я здесь…

СЕМЁНОВ. Ладно, ребята, перестаньте. Чего вы сцепились?

Входят Ирина и Света.

ИРИНА. Что тут у вас происходит? Вас прямо оставить нельзя…

КАРГИН (оправляет одежду). Всё нормально у нас.

ИРИНА. Да? А так сразу не скажешь…

СЕМЁНОВ (увидев на журнальном столике конверт, Ирине). А что это у вас за фотоматериалы?

ИРИНА. А, это Паша показать хотел…

Все перебирают фотографии, передают друг другу.

СЕМЁНОВ. Старые наши фотографии… Какие мы были…

ГАРАЕВ. Какие мы были?

ИРИНА. Такие и остались. От сына прячу.

СЕМЁНОВ. Молодые.

ГАРАЕВ (Ирине). Зачем прячешь? Это же история. Может сын на отца посмотреть?.. Каким он парнем был.

ИРИНА. Надо ему знать о вас. Каким он был…

КАРГИН (показывая снимок Гараеву). Это какой год?

ГАРАЕВ. На третьем курсе. (Ирине и Свете.) Это мы на Черное море рванули в сентябре. Нас потом чуть не отчислили.

КАРГИН. А вот в тельняшках… О! Кого это мы держим - в ластах и маске?.. Лежит на руках, довольный такой…

СЕМЁНОВ. Меня. Я - Нептун!

СВЕТА. Русалка.

КАРГИН. Русал!

НАКУТНЫЙ. Супербизон.

ГАРАЕВ. В море поймали.

НАКУТНЫЙ. На опарыша.

СВЕТА. Паша здесь настоящий атлант.

СЕМЁНОВ (показывая фотографию). Голые купаемся.

ИРИНА. Женщины какие-то на дальнем плане…

ГАРАЕВ. На дальнем же.

ИРИНА. Отошли?

КАРГИН. В Голубой бухте.

ГАРАЕВ. А вот вечер в студенческом клубе…

НАКУТНЫЙ. Это мы под одним пальто с Эдиком. Меня не видно. Эдик у меня на плечах сидит. Мы пели (На мотив похоронного марша.): «Ту сто четыре - самый лучший самолет… Ту сто четыре вас до морга довезет…»

СЕМЁНОВ. И крылья делали.

КАРГИН. А вот в Приморском парке наверху. У обрыва…

СЕМЁНОВ. Все мы тут… Четверо. «Квадратные колёса».

ГАРАЕВ. Улыбаемся…

СЕМЁНОВ. А мы часто приходили на самый край мыса… К маяку.

Семёнов отходит от стола.  За ним - Гараев, Каргин и Накутный. Вместе, обнявшись, смотрят вдаль.

СЕМЁНОВ. Там, наверху, можно часами стоять и смотреть на воду… И мечтать… Утром рыбацкие лодки… Днем в мареве по стеклянной серо-голубой поверхности моря проносились серебристые «ракеты». Пароход выходил из порта, разворачивался, вспенивая воду. За ним тянулся клин расходящихся волн, постепенно разглаживаясь и исчезая… А ночью по изогнутым дугой берегам залива виднелись россыпи огней. В чернильном студне моря медленно передвигались, как далекие светлячки, катера. Иногда, куда-то в неведомое, проплывал в невесомости огромный пароход, расцвеченный гирляндой огней. Где-то там, впереди, в темноте должен был быть горизонт… Корабль пропадал за ним… И какие-то люди уплывали на нем. К новым берегам… И брезжил рассвет.

ИРИНА. Талант…

ГАРАЕВ. Мы все встречали восход…

Гараев, Сёменов, Каргин и Накутный, разняв объятия, не глядя друг на друга, возвращаются к столу. 

СЕМЁНОВ. А что такого было в нашей жизни, когда мы были никем?.. Молодыми. Теми…

ГАРАЕВ. Ничего не было. Дружба.

СЕМЁНОВ. И всё?

НАКУТНЫЙ. Главное - мы есть!

СЕМЕНОВ. А вернуться туда мы не можем.

КАРГИН (держит в руках фотографию, которую разглядывала Ирина). Света! Это же Света! Какая молодая, симпатичная… (Свете.) Я, в смысле, ты и сейчас, молодая… Просто…

СЕМЁНОВ. Лучшая девушка города. Увез Михаил, лишил нас всех надежд, да ещё и приезжаете так редко.

КАРГИН. Купальник идет тебе.

СЕМЁНОВ (Накутному). Наливай.

КАРГИН (Семёнову). Хрустально мыслишь… Уже. (Наливает.)

СЕМЁНОВ. Давайте, за женщин. Ирина, Света…

ГАРАЕВ. За тех, кто всегда рядом с нами.

ИРИНА. Я уж думала, вы о нас забыли. За воспоминаниями. Хорошо, детей нет. А то бы они, чувствую, узнали про пап своих. Много интересного.

СЕМЁНОВ. Девушки! За вас!

КАРГИН. Ура!

Мужчины выпивают стоя. Каргин с Гараевым отходят к музыкальному центру.

СВЕТА. Вы бы музыку какую-нибудь поставили…

ИРИНА. Повеселее только.

КАРГИН. Ребята… Черти! Я ж вот что принёс! (Лезет в папку: извлекает диск.) Вы не поверите… Вот! (Потрясает диском.) У меня сохранилось. Мы!.. Мы – в полном составе! Группа «Квадратные колёса»!.. Хорошо, вспомнил.

ГАРАЕВ. Иди ты?.. У тебя сохранились наши записи?! Вот это да!.. Прикиньте, черти, - он молчал!

СЕМЁНОВ. Ставь! 

Мужчины собираются у музыкального центра. Каргин ставит диск, начинается ритмичная музыка. Слова песни не разобрать за возбуждённым разговором.

КАРГИН. Я, я!.. Я на кастрюлях!..

ГАРАЕВ. Мы с Пашей на гитарах! (Накутному.) Помнишь?!.. (Каргину.) А где это?

СЕМЁНОВ. В общаге писали!

КАРГИН (Накутному). Вы с Мишей поете, ваша музыка! Ну, узнал?!.. Забыл, что ли?!

СЕМЁНОВ. А я еще вилками по кружкам!..

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Давай сначала! Поставь сначала. (Каргину.) Ничего за вами не слышно! Разгалделись… (Снимает пиджак, бросает на подоконник.)

КАРГИН (Семёнову). Что ты – такой трек! Отстрел башки!

СЕМЁНОВ. Память. Мои стихи… Пашина музыка… Свете посвящали, на самом деле. 

Света посылает ему воздушный поцелуй.

КАРГИН. На коленках записывали.  

ГАРАЕВ. Не верю до сих пор… (Свете.) Твоя песня, тебе… (Включает диск сначала.)

КАРГИН (изображает объявление в микрофон). Любимцы публики, группа «Квадратные колёса»! Проездом, только один концерт!.. Громче давай!

ИРИНА. Заструженные артисты…

Гараев, Каргин, Семёнов и Накутный танцуют. Копируют игру на гитарах, клавишных и ударных инструментах. Гараев, Каргин, Семёнов и Накутный в танце обходят стол, машут женщинам.

НАКУТНЫЙ. Пошли, у меня афиша наша там…

Ведомые Накутным, - Гараев замыкающий, - мужчины втягиваются гуськом в дом. Там что-то с шумом падает.

Света смотрит на часы, уходит в дом. Ирина выключает музыкальный центр, собирает посуду. Появляется Гараев.

ГАРАЕВ. Убираешься?..

ИРИНА. Да, хочу кое-что на кухню отнести.

ГАРАЕВ. Такой стол ты накрыла… Очень вкусно всё…

ИРИНА. Спасибо.

ГАРАЕВ. А дом у вас просто шикарный. Монументальный. Один камин чего стоит. Белый мрамор… Гости, наверное, завидуют?

ИРИНА. А я вам завидую… Нет, по-хорошему, ты не думай. Вы вдвоем. Семья у вас. Света за тобой как за каменной стеной. Рядом с тобой она может быть уверенной. Обеспечены…

ГАРАЕВ. Ладно тебе… Неужели вы плохо живёте?

ИРИНА. Жили лучше… Раньше у нас не так с ним было... Он оттого на тебя и срывается. Не знаю даже как сказать, ну ты видишь, он же пытается показать, что ты тоже… плохой, что ли. Все эти разговоры… О женщинах. Да и остальное. Оправдать нашу пошлую – тошную - жизнь хочет. Перед собой. И перед вами… (Вытирает глаза.)

ГАРАЕВ. Перестань… Ну что ты…

ИРИНА. Он мне говорит: «Зачем, говорит, я на тебе женился?.. Женился - жизнь потерял»… У него, видите ли, столько девчонок было… А я, можно подумать… Зачем… Так вот и живем… Подай, принеси, убери. Я у него как собачка…Уйду я, уйду от него!.. Я ему давным-давно надоела! Выполнила функцию… Он меня и не любил никогда… (Плачет.)

ГАРАЕВ. Ну что ты, Ира… (Берет Ирину за плечо.)

Ирина освободилась, забрала пиджак Накутного и убежала в дом. Выходит Света.

СВЕТА. Ну, чего же ты с ним не разговариваешь?

ГАРАЕВ. Не получается. Ты же видишь сама. Всё время люди вокруг.

СВЕТА. Ничего у тебя никогда не получается. Одна я всегда всё должна. Неудачник! Лучше бы я с Пашей тогда осталась, чем так жить… (Уходит в дом.)

ГАРАЕВ. Он выйти обещал. Я жду его. (Трогает ружье.)

Выходит из дома Накутный.

Ты что - избегаешь меня? Не хочешь со мной говорить?.. Ты затем Эдика и приглашал?

НАКУТНЫЙ. Да ну почему, не в этом дело. При чем тут это… Просто хотел… Думал, тебе…

Выбегают возбужденные Каргин и Семёнов, утаскивают Накутного и Гараева в дом.